Малороссия и малороссийский диалект языка. Малоросский язык. Теория галицкого происхождения малорусского наречия
1. В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
2. Оно было в начале у Бога.
3. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
(Св. Евангелие от Иоанна 1:1-3)
«На практике в украинском не употребляются некоторые нормы синтаксиса русского языка, например, в украинском языке почти нет причастных оборотов, но подобные ограничения как раз бытуют в любом диалекте», - рассказывает Вассерман на Russia.ru, добавляя, что норм украинского языка, которых не было в русском, «под лупой не отыскать».
vz.ru
А вот как описывал рабочий-партиец уже в 1926-ом, в разгар уже советской украинизации, ситуацию с «ридною мовою» в Луганске: «Убежден, что 50 % крестьянства Украины не понимает этого украинского языка, другая половина, если и понимает, то все же хуже, чем русский язык… Тогда зачем такое угощение для крестьян»? - резонно вопрошал он.Сейчас та же самая ситуация, за годы интенсивной украинизации в «нэзалэжний», для большей части малороссов «ридна мова» нечто вроде особого русско-польского жаргона, служащего деловым языком правящих классов общества, своеобразной латынью, на которой пишутся официальные документы, публично выступают и общаются чиновники и политики.
zarodinu.org.ua
Любопытно и закономерно то, что носители на самом деле синтетического арго, который называется "русским языком", на полном серьёзе не видят очевидной искусственности этого арго. При этом в шовинистической горячке они называют "искусственным" язык, на котором говорит население Киевщины и Полтавщины, Черкасчины и Житомирщины, самого сердца восточного славянства.
Ниже я покажу самые очевидные, лежащие на поверхности факты, указывающие на вторичность и искусственность того, что называется "русским языком". Но сперва литературно-музыкальная пауза...
Герой фильма "Князь Удача Владимирович" походя продемонстрировал одно из косвенных доказательств вторичности русского языка по отношению к украинскому. Примитивное в общем-то кулинарное изделие - напиток из вареных фруктов русские называют почему-то французским словом "компот" , которое изначально не имело к кулинарии никакого отношения и который украинцы называют так, как и их пращуры, "узвар"...
Обратимся же, однако, к основам лексики. Первая, главнейшая задача любого, даже самого примитивного языка первобытных обществ - создание понятийного аппарата, основой которого является самоназвание вида хомо сапиенс, его представителей и основные понятия окружающего мира. И тут мы сразу наталкиваемся на очевидную алогичность, свойственную русскому языку и которая напрочь отсутствует в украинском.
Итак. В русском языке самоназвание индивидуума хомо сапиенс обозначается словом "человек". Из правил русского словообразования следует, что множество таких индивидуумов должно называться корявым "человеки". К корявости русской фонетики, отмеченной Владимиром Вольфовичем Жириновским, мы еще вернемся, а сейчас отметим, что множество индивидуумов вида хомо сапиенс в русском языке названо благозвучным "люди". Итак, имя существительное "человек", во множественном числе по-русски "люди". Как видим, ничего, абсолютно ничего похожего и не соответствует правилам словообразования и грамматики русского языка.
Обратимся к украинскому "недоязыку". В украинском языке такой проблемы нет и все логично: "людина" - "люди" (для особо упоротых "русскоязычных" поясняю, что русского звука "ы", заклейменного Жириновским, в украинском нет, а буквой "и" обозначается смягченное "ы", не похожее на утробное русское "ы"). Ни грамматических, ни фонетических противоречий, все просто и логично.
Слово же "чоловік" в украинском языке аналог русского "мужчина". Но оно несет не только обозначение пола особи вида хомо сапиенс, но и его возраст и состоятельность: словом "чоловік" украинцы называют взрослого, состоявшегося мужчину, главу семьи, мужскую половину семейной пары. И с формой множественного числа тут всё просто и логично: "чоловік" - "чоловіки", с ударением на последний слог(кстати, почему "ударение"? "Наголос", так правильнее!).
Теперь каноничное "Мир" - "мір". Тут мы сталкиваемся еще с одним очевидным фактом, доказывающиим вторичность "исконного русского". Это явная калька с действительно искусственного церковнославянского, в котором "мир" изначально нес не географический, а религиозный смысл, то есть "мир" - это то, что находится вне церкви, "уйти в мир" означает покинуть церковь для монашествующего. Украинский же и здесь логичен: "мир" значит "не война", "світ" географическое понятие, а "всесвіт" астрономическое. Русское же "свет" опять таки используется и в физическом ("свет Луны"), и в географическом смысле ("на весь белый свет"). В словарях такое употребление слова "свет" обозначается как "устаревшее". Ни фига оно не "устаревшее", а самое что ни на есть исконно славянское! И раз оно в русском "устаревшее", а в украинском общеупотребительное, то какой язык вторичен, детки?
Идем дальше. Никто не задавался вопросом: а почему "-жи/-ши пиши через и"? А вот почему, читаем и произносим - "шинок", "шипшина", "життя", "жито", "шибениця". При этом есть слова с "і" после шипящих: "жінка", "шість", "шірінька", чего во вторичном "исконно русском" нельзя произнести, фонетика не позволяет.
Теперь обратимся к глаголам. Есть такой глагол "идти". Если взять старую книгу, то можно встретить написание "итти". А с приставкой "при-" в не так уж старых книгах можно увидеть фонетически корявое "придти" и упрощенное с него "притти". Сейчас же общепринятым стало "прийти", которое никак не соответствует исходному "идти", но зато является калькой с украинского, в котором никаких ни грамматических, ни фонетических проблем не возникает: "йти", "прийти".
Завершить же данный псто я бы хотел воспоминанием из своего отрочества. Вспоминается мне дискуссия в "Литературной Газете", году этак в семьдесят девятом-восьмидесятом. Автор задался вопросом: а как можно обратиться к другому человеку на улице? Есть бесполое "товарищ", есть чересчур официальное "гражданин" и "гражданка". "Господин" и "госпожа" применять нельзя. Остаются только "женщина" и "мужчина": "эй, женщина" или "эй вы, мужчина!"
В украинском этой проблемы нет и быть не может в принципе. В отличие от русского в украинском, как и в других славянских, да и не только, языках, есть еще один, звательный падеж: Петре, Iване, друже, добродiю, дівчино, пане, Iване Петровичу, Марiє Iванiвно. В разговорном русском он иногда встречается: "пап", "Миш", "бабуль", но и только. Вторичный язык, смесь из книжноцерковного, разговорного украинского, тюркских и угро-финских языков колонизируемых местных племен, не может не быть ограниченным.
Язик - він і у корови є. Мова ж властива тільки людині.
Кстати, само слово "язык" тюркское.
ЗЫ. На вопрос "а чего это ты на вражей мови разговариваешь" отвечу так: язык не может быть "вражьим". Любой народ - часть человечества, а его язык - часть общемировой культуры. "Вражьими" для меня являются нациствующие ублюдки, которые распространяют материалы, аналогичные вынесенным в начале данной записи. А русский язык и русскую литературу я знаю, уважаю и люблю. И в том, что русский язык вторичен по отношению к украинскому, ничего нет позорного: это историческая объективность, а она не может быть плохой или хорошей. Это данность.
August 14th, 2017 , 07:48 pm
Когда-то читал возмущённый текст матери Леси Украинки известной на Украине как Оле́на Пчи́лка (т.е. пчёлка, хотя пчёлка по украински - бджілка), которая была крайне недовольна тем, что ставшая пассией Н.В. Тургенева Марко Вовчок, не зная украинского языка вдруг стала украинскою писательницей.
Обозвав Марко Вовчок "нахабною кацапкою, що вкрала україньку личину…", Олена не без боли тогда заметила: "Бо справді, яке-то колись було неславне для українької мови й літератури переконання, що нібито якась перша-ліпша кацапка, зроду не чувши української мови, ледве захотіла, у два дні перейняла мову зо всіма найтонкішими їі властивостями… Далебі, це зневажало українську мову; що ж то за така осібна характерна мова й письменність, коли всякий чужосторонець возьме й зараз писатиме, та ще як досконало".
По-русски это звучит примерно так: "Потому что действительно, какое-то было неславное для украинского языка и литературы убеждение, что якобы какая-то первая попавшаяся кацапка, никогда не слыша украинского языка, едва захотела, в два дня переняла язык со всеми тончайшими его свойствами... Право, это унижает украинский язык; что же это за такой особый характерный язык и письменность, когда всякий иностранец возьмет и сразу пишет, и еще как совершенно".
Впрочем, всё это я к тому, что Тургенев знал, о чём писал, когда представлял малороссийскую мову. И у нас есть возможность по его тексту увидеть все те совершенства украинской мовы, о которых упоминала украинская Пчела. А теперь отрывок из его романа "Рудин":
"Вот мы толковали о литературе, - продолжал он, - если б у меня были лишние деньги, я бы сейчас сделался малороссийским поэтом.
- Это что еще? хорош поэт! - возразила Дарья Михайловна, - разве вы знаете по-малороссийски?
- Нимало; да оно и не нужно.
- Как не нужно?
- Да так же, не нужно. Стоит только взять лист бумаги и написать наверху: «Дума»; потом начать так: «Гой, ты доля моя, доля!» или: «Седе казачино Наливайко на кургане!», а там: «По-пид горою, по-пид зелено’ю, грае, грае воропае, гоп! гоп!» или что-нибудь в этом роде. И дело в шляпе. Печатай и издавай. Малоросс прочтет, подопрет рукою щеку и непременно заплачет, - такая чувствительная душа!
- Помилуйте! - воскликнул Басистов. - Что вы это такое говорите? Это ни с чем не сообразно. Я жил в Малороссии, люблю ее и язык ее знаю… «грае, грае воропае» - совершенная бессмыслица.
- Может быть, а хохол все-таки заплачет. Вы говорите: язык… Да разве существует малороссийский язык? Я попросил раз одного хохла перевести следующую, первую попавшуюся мне фразу: «Грамматика есть искусство правильно читать и писать». Знаете, как он это перевел: «Храматыка е выскусьтво правыльно чытаты ы пысаты…» Что ж, это язык, по-вашему? самостоятельный язык? Да скорей, чем с этим согласиться, я готов позволить лучшего своего друга истолочь в ступе…"
Малорусское наречие
[править]
Материал из Википедии - свободной энциклопедии
Перейти к: навигация, поиск
Грамматика малороссийского наречия Ал. Павловского Санкт-Петербург. В типографии В. Плавильщикова, 1818 года
Малорусское (малороссийское) наречие - распространённое в XIХ и начале XX века название совокупности восточнославянских говоров большей части современной Украины и формировавшегося на их основе литературного языка, который в настоящее время в науке считается отдельным восточнославянским языком - украинским.
В славистике XIX века была распространена концепция, согласно которой в XII веке «общерусский язык» разделился на три наречия (в диалектологическом смысле): южное малорусское, среднее (белорусское и южно-великорусское) и северное (северное великорусское).
Подобное деление «российского языка» на диалекты встречается ещё у М. В. Ломоносова в «Российской грамматике», выпущенной в 1755 г.:
« главных российских диалектов, которые суть три: московский, северный, украинский »
Во второй половине XIX века по отношению к восточнославянским языкам в русской филологии остро стояла проблема «язык или диалект», многие филологи, в частности, С. К. Булич, считали, что различия между наречиями русского языка - восточнославянскими языками в современной терминологии - слишком малы, чтобы они могли считаться самостоятельными языками. Вследствие близости фонетики и малой степени различия Булич, например, квалифицировал словацкий язык как наречие чешского и, соответственно, украинский и русский языки - как малорусское и великорусское наречия « общерусского языка» .
В свою очередь малороссийское наречие в тогдашней терминологии делилось на два поднаречия - северное и южное, которые сейчас считаются наречиями украинского языка.
Содержание
[убрать]
1 Терминология
2 Положения спора
2.1 Отдельный язык
2.2 Наречие русского языка
2.3 Русский язык, изменившийся (испортившийся) под польским влиянием
2.4 Другие точки зрения
3 Политические аспекты проблемы в языковой политике
4 Малорусское наречие в литературе XIX века
4.1 Грамматики
4.2 Монографии по М. наречию и говорам
4.3 Словари
4.3.1 Неоконченные словари
5 Примечания
6 См. также
[править] Терминология
Question book-4.svg
В этой статье не хватает ссылок на источники информации.
Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
Эта отметка стоит на статье с 13 мая 2011
В качестве обозначения совокупности украинских говоров в XIX в. употреблялись следующие названия:
Южнорусский язык (Яков Головацкий, Михаил Максимович);
малорусское наречие (Павел Житецкий, Александр Потебня, Павел Шафарик, Алексей Соболевский, Б. М. Ляпунов);
малороссийское наречие (Михаил Драгоманов)[источник не указан 842 дня];
малорусский язык (Павел Житецкий, Франц Миклошич, Август Шлейхер);
[править] Положения спора
Предлагавшиеся трактовки «малорусского наречия/языка»:
Наречие русского языка
отдельный язык
привнесённый из Галиции, Волыни, Подолии на территорию Малороссии, с переселением русских на север
более давний и близкий культуре Киевской Руси, чем русский
испорченный поляками русский
Согласно Малому энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона,
« малорусское наречие русского языка, признаваемое многими (Науменко, Житецкий, Миклошич и др.) самостоятельным языком, разделяет с великорусским и белорусским наречиями все фонетические особенности, отличающие русский язык от польского и других славянских языков (полногласие, превращение юсов в у, а и другие). Следовательно, малорусское наречие развилось не из праславянского, а из общерусского языка, что, однако, не исключает права его на самостоятельное литературное бытие; имеет два поднаречия, северное и южное, которые делятся на много говоров. »
На протяжении XIХ и в начале XX словосочетание «малорусское (малороссийское) наречие» постепенно заменяется на «малорусский язык» и позже на «украинский язык». Замена слова «малорусский» на «украинский» связана с переосмыслением названия Малой (собственно, «изначальной, древней») Руси как «менее значительной», что оказалось неприемлемым для названия национального языка. Употребление того или иного словосочетания не корреллирует с взглядами самих филологов - в таких раних публикациях утверждается, что «малорусское наречие - есть самостоятельный язык»
[править] Отдельный язык
Некоторые филологи и слависты уже во второй половине XIX столетия считали украинский язык самобытным отдельным языком (П. И. Житецкий, Ф. Миклошич , П. Й. Шафарик.
[править] Наречие русского языка
Чешский историк и политический деятель Франтишек Палацкий в 1864 году писал о статусе малорусского наречия и перспективах литературного языка на его основе:
Язык малорусский есть наречие русское, ни в каком случае не польское, и относится к русскому литературному языку приблизительно так, как наречие словацкое к чешскому, хорватское к сербскому, тирольское к немецкому, провансальское к французскому и т. д. Ни один разумный человек не отрицает за каким-либо наречием или поднаречием права употребляться также в книгах и литературе. Но другой вопрос - хорошо ли и желательно ли, чтобы литературы дробились до бесконечности (особенно, где к тому нет достаточного исторического основания). Когда-то я познакомился в Авиньоне с учеными людьми, которые с рвением вооружались против употребления общенародного французского языка и хотели иметь для себя особую провансальскую литературу. Но народ, во всей южной Франции, не идет по их стопам. То же может иметь силу и в вопросе об отношениях между великоруссами и малоруссами
Narod. 1864. С. 44
Составитель статьи «Малорусское наречие» в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона представитель Казанской лингвистической школы С. К. Булич упомянул из сторонников отдельного языка только словенского классика языкознания Миклошича и филологов, объединённых характеристикой украинского происхождения. Он, не давая определения термина «малорусское наречие», считает более оправданным считать его наречием русского языка, не отрицая его права на независимое употребление в роли языка литературного, научного, школьного и т. д, также указав относительность разделения между термином наречие и язык и природное стремление малорусского наречия стать самостоятельной языковой единицей, превратиться в независимый язык.
Сторонником точки зрения о малорусском наречии как части русского языка был выдающийся учёный, один из создателей исторического восточнославянского языкознания А. И. Соболевский («Лекции по истории русского языка»). С его точки зрения, утверждения о том, что «великорусский» и «малорусский» представляют собой разные языки, основываются на сравнении московского говора великорусского наречия с «украинским» (киево-полтавским) и «галицким» говорами малорусского, без учёта всей диалектной ситуации; в то же время, например, северные великорусские диалекты связывает с малорусскими множество изоглосс, восходящих к древнерусскому периоду. Соболевский при этом причислял белорусское наречие к великорусскому, но иногда выделял его и особо.
Профессор Киевского университета Т. Д. Флоринский считал:
«Тесная внутренняя связь и близкое родство между малорусским языком, с одной стороны, и великорусским, белорусским и общерусским литературным языками, с другой, настолько очевидны, что выделение малорусского из русской диалектической группы в какую-либо особую группу в такой же степени немыслимо, в какой немыслимо и выделение, например, великопольского, силезского и мазурского наречий из польской диалектической группы, или моравского наречия - из чешской диалектической группы, или рупаланского наречия - из болгарской диалектической группы… В частных сторонах и явлениях своей жизни, в языке, быте, народном характере и исторической судьбе малорусы представляют немало своеобразных особенностей, но при всем том они всегда были и остаются частью одного целого - русского народа».
[править] Русский язык, изменившийся (испортившийся) под польским влиянием
Для русских филологических представлений XVIII века (до возникновения научного сравнительно-исторического языкознания) был характерен взгляд на славянские «наречия» как на «испорченные» или «изменённые» под иноязычным влиянием (при наилучшей «сохранности» русского). Это относилось и к малорусскому наречию. Аналогичный подход к родству языков, из которых те или иные «портятся» под влиянием соседей, был свойствен и европейской донаучной традиции.
В 1746 М. В. Ломоносов писал о «малороссийском диалекте» как об «испорченном» (эти же утверждения он относил ко всем прочим, кроме русского, славянским языкам):
«От малороссийского диалекта для установления великороссийских окончений ничего ж не следует, ибо, хотя сей диалект с нашим очень сходен, однако его ударение, произношение и окончения речений от соседства с поляками и от долговременной бытности под их властию много отменились или, прямо сказать, попортились. Итак, ежели вам в сем случае малороссиянам последовать, невзирая на общее употребление, то великороссийский язык тем больше испортится, нежели исправится. То же надлежит разуметь и о других великороссийскому сродных языках.»
В 1784 г. Екатерина II начинает собирать словарь всех языков, требуя от губернаторов присылать слова из их подчиненных краев. Петер Симон Паллас в 1787-1789 издал «Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницей Всевысочайшей особы» в 2 томах. Там «малороссийское наречие» характеризуется так:
«Малороссийское наречие мало отлично и само по себе есть не что иное как российское на польский образец примененное».
[править] Другие точки зрения
Выдающийся русский лингвист Н. С. Трубецкой различал восточнославянские народные наречия и литературные языки; наречия он считал производными от праславянского языка (украинское, великорусское и белорусское наречие), относя время разделения к XIII веку:
Наречия, на которые распался праславянский язык, составляют три группы: южнославянскую, западнославянскую и русскую, или восточнославянскую. Русских, или восточнославянских, наречий три: великорусское, белорусское и малорусское.
Украинский и русский литературные языки возникли, соответственно, в конце XVIII и в начале XIX века на основе наречий, причём, если украинский литературный язык формировался в рамках польско-чешской традиции, то русский - в русле церковнославянской традиции (через киевскую традицию церковнославянского языка, вытеснившую в XVII в. московскую). Трубецкой также отмечал, что и украинский, и русский подверглись влиянию польского языка и бо́льшую, по сравнению с русским, долю лексических заимствований из польского в украинском языке.
[править] Политические аспекты проблемы в языковой политике
Правительство Российской империи поддерживало взгляд на «малорусское наречие» как на диалект, например, согласно Валуевскому циркуляру, к печати на украинском языке должны были дозволяться только произведения художественной литературы.
Ф. Е. Корш видел в попытках радикального разрешения языковых проблем политическую подоплёку:
Что из себя представляет малоруская речь: язык или наречие? На это отвечают различно даже сами малорусские ученые-языковеды. Так, Пав. Игн. Житецкий в заглавии своих книг называет речь малороссов наречием, другие, наоборот, языком. Галицкий украинофил Огоновский употребляет выражение «ruthenische Sprache» и тем стремится подчеркнуть, что малорусская речь есть отдельный язык. Тут сказалась польская и немецкая политика, так как немцам и полякам выгодно было внушать малороссам мысль, что последние будто бы не являются русскими. Известна теория Духинского о не славянском (а урало-алтайском) происхождении русских.
После образования УНР в 1917 году термин «украинский язык» стал официальным и общеупотребительным названием как литературного языка, так и его диалектов и говоров. Правительство СССР, начиная с создания УССР, поддерживало взгляд на украинский как на самобытный славянский язык.
[править] Малорусское наречие в литературе XIX века
Самое обстоятельное и полное обозрение особенностей М. наречия и его говоров, основанное, впрочем, на материале, собранном другими, у проф. Соболевского: «Очерк русской диалектологии. III. М. наречие» («Живая Старина», 1892, кн. 4), где сделан свод всех имеющихся в научной литературе сведений (довольно скудных и неточных), разбросанных по малодоступным изданиям. Здесь же и хорошая библиография (хотя неполная) специальных статей и монографий по М. диалектологии.
[править] Грамматики
А. Павловский, «Грамматика М. наречия» (СПб., 1818);
Головацкий, «Росправа о языке южно-русском и его наречиях» (Львов, 1849)
Житецкий, «Очерк звуковой истории М. наречия» (Киев, 1876);
Огоновский, цитир. выше «Studien» etc., важные для зап.-М. нар. по богатству и новизне материала; его же, «Грамматика русского языка» (Львов, 1889).
Науменко, «Обзор фонетич. особенностей М. речи» (Киев, 1889);
Житецкий, «Очерк литературной истории М. наречия в XVII и ХVIII вв.» (ч. I, Киев, 1889);
Смаль Стоцкий и Гартнер, «Руска граматика» (Львов, 1893).
[править] Монографии по М. наречию и говорам
Лавровский. «Обзор замечательнейших особенностей нарчия М. сравнительно с великорусским и др. славянскими наречиями» («Жур. Мин. Нар. Просв.», 1859, СПб);
Костомаров, «О некоторых фонетич. и граммат. особенностях южно-русского (м.-р.) яз., не сходных с великорусским и польским» («Жур. Мин. Нар. Пр.», 1863, CXIX, сент.);
Максимович, «Новые письма к М. П. Погодину. О старобытности М. наречия» (М., 1863);
Потебня, «Заметки о М. наречии» (Воронеж, 1871; из «Филол. Записок», 1870);
Михальчук, «Наречия, поднаречия и говоры южной России в связи с наречиями Галичины» (Чубинский, «Труды этногр.-статист. экспедиции в западно-русский край», т. VII, вып. 2, СПб., 1887);
Семенович. «Об особенностях угрорусского говора» (СПб., 1883);
Hanusz, «О jazyku maloruskem» («Slovansky Sbormk Jelinek’a» в Праге, т. II, 1883);
Werchratskij, «Ueber die Mundart der Marmaroscher Ruthenen» (Станислав, 1883);
Л. Л., «Материалы для характеристики наречий и говоров рус. языка» (северский говор; «Рус. Филол. Вестн.», 1884, кн. 1);
Желеховский, «Заметка о рус. говорах Седлецкой губ.» (там же. кн. 2);
Карпинский, «Говор пинчуков» («Рус. Филол. Вестн.», кн. 1);
Werchratskij, «Ueber die Mundart der galizisch. Lemken» («Archiv fur slaw. Philol.», т. XIV XV и XVI); Broch, «Zum kleinruss. in Ungarn» (там же, т. XVII, 1895);
Ветухов, «Говоры слобод Бахмутовки и Нов. Айдари Старобельского у., Харьковской губ.» («Рус. Филол. Вестн.», 1893); его же, «Говор слободы Алексеевки Старобельского у. Харьковской губ.» (там же, 1894, т. XXXI);
Иван Верхратский, «Про говор Заміоаів» (Львов, 1893).
[править] Словари
Плохие и неполные глоссарии Закревского, в его «Старосветском бандуристе»;
Пискунова, «Словниця Украиньскоі Мови» (1 изд., Одесса, 1873, 2 изд., под заглавием «Словарь живого народного, письм. и актов. языков русских южан», Киев, 1882);
Левченко, «Опыт русско-украинского словаря» (Киев, 1874);
[править] Неоконченные словари
Афанасьев-Чужбинский, «Словарь М. наречия» (тетр. I, СПб., 1855, изд. Имп. акад. наук),
Партицкий, «Словарь немецко-русский» (том I, Львов, 1867);
Шейковский, «Опыт южно-русского словаря» (Киев, 1861).
Ценные материалы у Верхуратского: «Знадоби до словара южно-русского» (Львов, 1877). Лучший словарь - Желеховского и Недильского: «Малорусско-немецкий Словарь» (Львов, 1886).
[править] Примечания
1 2 3 Малорусское наречие // Малый словарь Брокгауза
1 2 3 М. А. Жовтобрюх, А. М. Молдован. Украинский язык // Языки мира. Славянские языки. М., Институт языкознания РАН - Academia, 2005, с. 513-548
Русский язык // Малый словарь Брокгауза
Ломоносов М. В. Российская грамматика, Гл.5, § 112 // Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений / АН СССР. - М.; Л., 1950-1983. Т. 7: Труды по филологии 1739-1758 гг. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952.
1 2 Малорусское наречие // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907.
Единство русского языка в его наречиях
Vergleichende Formenlehre ders slavischen Sprachen, 1856, книга 3 - Vergleichende Grammatik (Сравнительная грамматика славянских языков)
Флоринский Т. Малорусский язык и «украіно-руський» литературный сепаратизм. СПб.,1900. - C.7-8.
Примечания на предложение о множественном окончении прилагательных имен // Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений / АН СССР. - М.; Л., 1950-1983.
Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницей Высочайшей Особы
Н. C. Трубецкой. Общеславянский элемент в русской культуре.
Л. Соколов. Русский язык для Украины - не иностранный.
Галерея украинских вождей в Австрии, А. Геровский
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890-1907).
[править] См. также
Терминология
В качестве обозначения совокупности украинских говоров в XIX в. употреблялись следующие названия:
Положения спора
В то время споры велись около нескольких утверждений об украинском языке (Малорусском наречии):
- наречие русского языка
- отдельный язык
- привнесённый из Галиции, Волыни, Подолии на территорию Малороссии, с переселением русских на север
- развившийся из древнеславянского на территории Малороссии
- более давний и близкий культуре Киевской Руси чем русский
- испорченный поляками русский
Согласно Малому энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, «малорусское наречие русского языка, признаваемое многими (Науменко , Житецкий , Миклошич и др.) самостоятельным языком, разделяет с великорусским и белорусским наречиями все фонетические особенности, отличающие русский язык от польского и других славянских языков (полногласие, превращение юсов в у, а и другие). Следовательно, малорусское наречие развилось не из праславянского , а из общерусского языка , что, однако, не исключает права его на самостоятельное литературное бытие; имеет два поднаречия, северное и южное, которые делятся на много говоров» .
На протяжении XIХ и в начале XX словосочетание «малорусское (малороссийское) наречие» постепенно заменяется на «малорусский язык» и позже на «украинский язык». Замена слова «малорусский» на «украинский» связана с переосмыслением названия Малой (собственно, «изначальной, древней») Руси как «менее значительной», что оказалось неприемлемым для названия национального языка . Употребление того или иного словосочетания не корреллирует с взглядами самих филологов -
- при неизменных взглядах автора в названиях ранних публикаций используется «наречие», потом «малорусский язык», потом «украинский язык».
- в таких раних публикациях утверждается, что «малорусское наречие - есть самостоятельный язык»
Отдельный язык
Некоторые филологи и слависты уже во второй половине XIX столетия считали украинский язык самобытным отдельным языком (П. И. Житецкий , Ф. Е. Корш , Ф. Миклошич , П. Й. Шафарик , А. А. Шахматов и другие).
Теория галицкого происхождения малорусского наречия
Наречие русского языка
Составитель статьи «Малорусское наречие» в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона представитель Казанской лингвистической школы С. К. Булич упомянул из сторонников отдельного языка только Миклошича и филологов, объединённых характеристикой украинского происхождения. Он, не давая определения термина «Малорусское наречие», считает более оправданным считать его наречием великорусского языка, не отрицая его права на независимое употребление в роли языка литературного, научного, школьного и т. д, также указав относительность разделения между термином наречие и язык и природное стремление малорусского наречия стать самостоятельной языковой единицей, превратиться в независимый язык.
Сторонником точки зрения о малорусском наречии как части русского языка был А. И. Соболевский («Лекции по истории русского языка»). С его точки зрения, утверждения о том, что «великорусский» и «малорусский» представляют собой разные языки, основываются на сравнении московского говора великорусского наречия с «украинским» (киево-полтавским) и «галицким» говорами малорусского, без учёта всей диалектной ситуации; в то же время, например, северные великорусские диалекты связывает с малорусскими множество изоглосс, восходящих к древнерусскому периоду. Соболевский при этом причислял белорусское наречие к великорусскому, но иногда выделял его и особо.
Выдающийся ученый, профессор Киевского университета Т. Д. Флоринский отмечал:
«Тесная внутренняя связь и близкое родство между малорусским языком, с одной стороны, и великорусским, белорусским и общерусским литературным языками, с другой, настолько очевидны, что выделение малорусского из русской диалектической группы в какую-либо особую группу в такой же степени немыслимо, в какой немыслимо и выделение, например, великопольского, силезского и мазурского наречий из польской диалектической группы, или моравского наречия - из чешской диалектической группы, или рупаланского наречия - из болгарской диалектической группы… В частных сторонах и явлениях своей жизни, в языке, быте, народном характере и исторической судьбе малорусы представляют немало своеобразных особенностей, но при всем том они всегда были и остаются частью одного целого - русского народа» .
Русский язык, изменившийся (испортившийся) под польским влиянием
Другие точки зрения
Политические моменты
Примечания
Малорусское наречие в литературе XIX века
Грамматики
- А. Павловский, «Грамматика М. наречия» (СПб., 1818);
- Головацкий, «Росправа о языке южно-русском и его наречиях» (Львов, 1849)
- Житецкий, «Очерк звуковой истории М. наречия» (Киев, 1876);
- Огоновский, цитир. выше «Studien» etc., важные для зап.-М. нар. по богатству и новизне материала; его же, «Грамматика русского языка» (Львов, 1889).
- Науменко, «Обзор фонетич. особенностей М. речи» (Киев, 1889);
- Житецкий, «Очерк литературной истории М. наречия в XVII и ХVIII вв.» (ч. I, Киев, 1889); Смаль Стоцкий и Гартнер, «Руска граматика» (Львов, 1893).
Монографии по М. наречию и говорам
- Лавровский. «Обзор замечательнейших особенностей нарчия М. сравнительно с великорусским и др. славянскими наречиями» («Жур. Мин. Нар. Просв.», 1859, СПб);
- Костомаров, «О некоторых фонетич. и граммат. особенностях южно-русского (м.-р.) яз., не сходных с великорусским и польским» («Жур. Мин. Нар. Пр.», 1863, CXIX, сент.);
- Максимович, «Новые письма к М. П. Погодину. О старобытности М. наречия» (М., 1863);
- Потебня, «Заметки о М. наречии» (Воронеж, 1871; из «Филол. Записок», 1870);
- Михальчук, «Наречия, поднаречия и говоры южной России в связи с наречиями Галичины» (Чубинский, «Труды этногр.-статист. экспедиции в западно-русский край», т. VII, вып. 2, СПб., 1887);
- Семенович. «Об особенностях угрорусского говора» (СПб., 1883);
- Hanusz, «О jazyku maloruskem» («Slovansky Sbormk Jelinek’a» в Праге, т. II, 1883);
- Werchratskij, «Ueber die Mundart der Marmaroscher Ruthenen» (Станислав, 1883);
- Л. Л., «Материалы для характеристики наречий и говоров рус. языка» (северский говор; «Рус. Филол. Вестн.», 1884, кн. 1);
- Желеховский, «Заметка о рус. говорах Седлецкой губ.» (там же. кн. 2);
- Карпинский, «Говор пинчуков» («Рус. Филол. Вестн.», кн. 1);
- Werchratskij, «Ueber die Mundart der galizisch. Lemken» («Archiv fur slaw. Philol.», т. XIV XV и XVI); Broch, «Zum kleinruss. in Ungarn» (там же, т. XVII, 1895); Ветухов, «Говоры слобод Бахмутовки и Нов. Айдари Старобельского у., Харьковской губ.» («Рус. Филол. Вестн.», 1893); его же, «Говор слободы Алексеевки Старобельского у. Харьковской губ.» (там же, 1894, т. XXXI); Иван Верхратский, «Про говор Заміоаів» (Львов, 1893).
Словари
- плохие и неполные глоссарии Закревского, в его «Старосветском бандуристе»;
- Пискунова, «Словниця Украиньскоі Мови» (1 изд., Одесса, 1873, 2 изд., под заглавием «Словарь живого народного, письм. и актов. языков русских южан», Киев, 1882);
- Левченко, «Опыт русско-украинского словаря» (Киев, 1874);
Да именно тот, какой уже был приведен в моей заметке на статью д-ра Ивана Франко: “Малорусский язык есть не более как одно из наречий русского языка, или, другими словами, он составляет одно целое с другими русскими наречиями”. Выражусь теперь еще точнее: малорусский язык (наречие) наряду с великорусским и белорусским народными наречиями и общерусским литературным языком принадлежит к одной русской диалектической группе, которая лишь в полном своем составе может быть противопоставлена другим славянским диалектическим группам соответствующего объема, как-то: польской, чешской, болгарской, сербохорватской, словенской и другим. Тесная внутренняя связь и близкое родство между малорусским языком, с одной стороны, и великорусским, белорусским и общерусским литературным языками - с другой, настолько очевидны, что выделение малорусского из русской диалектической группы в какую-либо особую группу в такой же степени немыслимо, в какой немыслимо и выделение, например, великопольского, силезского и мазурского наречий из польской диалектической группы, или моравского наречия - из чешской диалектической группы, или рупаланского наречия из болгарской диалектической группы. В полном соответствии с этими выводами сравнительного славянского языкознания находится и не подлежащее спору основное положение славянской этнографии, на которое я также уже ссылался в упомянутой выше статье: “Малорусы в этнографическом отношении представляют не самостоятельную славянскую особь (в противоположность, например, чехам, полякам, болгарам или сербохорватам), а лишь разновидность той обширной славянской особи, которая именуется русским народом. В состав ее входят наряду с малорусами великорусы и белорусы. В частных сторонах и явлениях своей жизни, в языке, быте, народном характере и исторической судьбе малорусы представляют немало своеобразных особенностей, но при всем том они всегда были и остаются частью одного целого - русского народа”. Факт целости и единства русских наречий в смысле принадлежности их к одной диалектической группе считается в современной науке истиной, не требующей доказательств. В подтверждение справедливости данной мысли достаточно указать, что в научное понятие “русский язык” наряду с великорусским и белорусским наречиями и общерусским литературным языком непременно входит и малорусское наречие (язык), подобно тому как понятие “русский народ” не только в житейском словоупотреблении, но и в научном смысле обнимает не одних великорусов и белорусов, но непременно и малорусов. Так, научная история русского языка в трудах авторитетнейших представителей славянского и русского языкознания - И. И. Срезневского, А. А. Потебни, М. А. Колосова, А. П. Соболевского, И. В. Ягича, А. А. Шахматова и других - имеет своим предметом исследование судеб не только книжного русского языка, но и простонародных наречий - великорусского, белорусского и малорусского - с их разнообразными говорами. Под русской диалектологией разумеется тот отдел русского языкознания, который ведает систематическое изучение всех русских наречий и говоров, и в том числе непременно малорусских. Подобным образом и русская этнография , по определению А. Н. Пыпина, “обнимает не только великорусскую и белорусскую этнографию, но и малорусскую”. Тот же ученый рассматривает малорусскую литературу Южной Руси, Галиции и Буковины как частную литературу русского языка (История славянских литератур. Т. 1).
Для большей ясности сказанного привожу несколько выдержек из сочинений выдающихся исследователей русского языка. И. И. Срезневский, известный знаток не только русского языка, но и прочих славянских языков и наречий, в замечательнейшем своем сочинении “Мысли об истории русского языка и других славянских наречий” (СПб., 1889. С. 34-35), между прочим, говорит следующее о русском языке и его наречиях: “Давни, но не испоконни черты, отделяющие одно от другого наречия северное и южное - великорусское и малорусское; не столь уже давни черты, разрознившие на севере наречия восточное - собственно великорусское - и западное - белорусское, а на юге наречия восточное - собственно малорусское - и западное - русинское, карпатское; еще новее черты отличия говоров местных, на которые развилось каждое из наречий русских. Конечно, все эти наречия и говоры остаются до сих пор только оттенками одного и того же наречия и нимало не нарушают своим несходством единства русского языка и народа . Их несходство вовсе не так велико, как может показаться тому, кто не обращал внимания на разнообразие местных говоров в других языках и наречиях, например в языке итальянском, французском, английском, немецком, в наречии хорутанском, словацком, серболужицком, польском”.
Глубочайший исследователь русского языка на почве сравнительного славянского языкознания А. А. Потебня, всегда относившийся с горячим сочувствием к малорусскому языку (наречию), в одном из своих сочинений пишет: “Русский язык, в смысле совокупности русских наречий, есть отвлечение; но, возводя теперешние русские наречия к их древнейшим признакам, находим, что в основании этих наречий лежит один, конкретный, нераздробленный язык, уже отличный от других славянских ... Раздробление этого языка на наречия началось многим раньше XII века, потому что в начале XIII века находим уже несомненные следы разделения самого великорусского наречия на северовеликорусское и южновеликорусское, и такое разделение необходимо предполагает уже и существование малорусского, которое более отличается от каждого из великорусских, чем эти последние - друг от друга” (Два исследования о звуках русского языка. С. 138).
